Метафизика Севера. Идеальное пейзажное пространство. «Но чем я глядел неустанней, Тем ярче себя ж узнавал». Иннокентий Анненский, «Тихие песни» Познание, изучение провинциальной художественной культуры приобретают глобальное значение в меняющемся геополитическом пространстве. Русский Север «как виртуальное культурное наследие» (Т. М. Красовская) становится объективно востребован обществом. Духовная особенность огромных северных пространств, обитания в них, неизменно привлекала художников. Художник Александр Борисов писал в начале прошлого века в своём дневнике: «Я говорил себе: ты мечтал постоянно о Вайгаче, о Новой Земле, вообще о полярных странах. Теперь смотри, наслаждайся, пользуйся, теперь не мечты, а живая действительность!». Богатейшие запасы минеральных ресурсов, романтика сделали Север интереснейшим объектом для живописного его освоения. Художников XXI века, как и художников 1960-1980-х годов, взбудораживших предшествующие формы социалистического реализма, влекут романтические мечты о земле обетованной. Раскрывая художественно-эстетическую специфику региона, необходимо отметить феноменальность такого местного явления, как длительные путешествия художников (Я. Я. Вундер, С. А. Торлопов, С. С. Асташев, Г. А. Дмитриев, В. И. Смирнов и др.) на отдалённые северные территории. Уход с экспедициями на Север сравним с монашеским уходом, с подвижничеством. Только в подобном погружении «за пределы человеческого жизненного пространства и достижения обетованной земли, локализованной в ином измерении», «в самом ’’пекле’’ потусторонней реальности» (Н. М. Теребихин) возможно художественное переживание Севера на некоем острове спасения в уединенной молитве. Духовное подвижничество, следование на Север, его художественное освоение в начале XXI века воспринимаются, осознанно или сознательно, как стремление к возвращению, к началу. Путешествия-экспедиции художников — это своеобразное паломничество в иной мир. Творческая команда пленэра «Клюква. Берега» из живописцев, графиков, фотографов, обладающих поэтическим типом мышления, продолжила традиции арктических романтиков и создала пейзажную картину Севера. Именно пейзаж — одна из главных тем визуального творчества. Одни художники создавали в своих полотнах, листах, объективах миры с новым временем и пространством, другие — отображали действительность, симптомы времени. В образных пейзажах живописцев отразилось представление об идеальном мире. «[В пейзаже] должна быть история души. Он должен быть звуком, отвечающим сердечным чувствам. Это трудно выразить, это так похоже на музыку […] Как странно всё это и страшно, и как хорошо небо, никто не смотрит. Какая тайна мира — земля и небо. Нет конца, никто никогда не поймет этой тайны, как не поймут и смерть. А искусство — в нём есть что-то небесное — музыка», — писал К. А. Коровин. Особенность природы творчества художников в создании образа Севера — в расценивании его как идеального пейзажного пространства. Полотна — это новые иконографические миры, многие из которых близки эстетике эпохи модерна: внутренней тоске по бесконечности. Художники, воспевая Русский Север, синтезировали прожитые впечатления, внутреннее зрение в изобразительные формы, помогающие реконструировать образ Севера, вернуть и придать статус особого духовного пространства. На просторах арктической тундры, побережьях Баренцева и Карского морей, Северного Ледовитого океана, пустынных бухтах острова Вайгач, предгорьях и горах Полярного Урала сквозная задача участников пленэра обрела свою изобразительную драматургию в разнообразных формах пластической выразительности. Созданная художественная идея-образ выразила время, организуя новое пространство, воздействуя на реальность. В моменты путешествия, вдохновлённого творчества, поиска самих себя на ветрах свободы художники, независимо от творческих пристрастий и форм, создали образ художественного пространства ТЕРРИТОРИИ. Проступающая на полотне, бумаге, фотографии ВЕЧНОСТЬ северных пространств — это ИДЕАЛЬНЫЕ МИРЫ. Конкретные географические места, природные ландшафты стали для каждого устойчивыми пластическими образами территории. У каждого из художников свой образ Севера, свой молчаливый текст о вечном северном пейзаже. Пластическими средствами художники создали образ Арктики (исследуя её иконографические признаки), на которой жили, и которая соответствовала их идеальному пространству, счастливому пространству. В этюдах, станковых работах — настоящий, физический Север. Главное в них — безграничность, необъятность, отсутствие пределов. Это Север — где человек не живёт, а появляется. В полевых этюдах царят законы простоты и ясности, в них крайне редки сложные формы и существа. Одухотворённые работы Кристины Овсянкиной невозможно жёстко структурировать. В тонко-живописных холстах и листах («Подоблачная Нгетенапе», «Водопой», «Берег красных водорослей», «Дом крикливой птицы», «Арктическая соль») колористика воды, ландшафтов тундры, скал, морского берега, неба, ПРОСТРАНСТВА передана акварельно-лирично. Индивидуальная способность видеть Кристины Овсянкиной заставляет искать образы, отличающиеся от стереотипов. Художница понимает окружающий мир звучно-гармонично. Будучи замеченной, природа послушно расступается. В листе «Ночной Варнек» туман («участник» всех пленэров «Клюква») покрывает всё таинственной пеленой: дома, мостки, людей, телевизионную тарелку, — создавая новое пространство-тайну. Варнек решил сделать подарок путешественникам — приоткрыть свой оберегаемый мир. Преобразование художественного метода в работах Анжелы Размановой объясняется обрушительной эмоциональной БЕСКОНЕЧНОСТЬЮ пережитого. Пейзажные образы («Небо открыто. Варнек», «На Каре», «Берег») — это замирание в непреодолимом пространстве Севера, где нет ограничений времени и пространства, всё растворяется в ВЕЧНОЙ БЕСКОНЕЧНОСТИ. Остров Вайгач с высоты птичьего полёта видится в быстромётных кучевых облаках во взбудораженном небе, с игрушечными домиками посёлка Варнек, с миражно проступающим на скале ликом одного из Хранителей острова. В северных пейзажах рисунок не важен. Цвет и свет вызывают восторг художника. Цветовая тональность работ Анжелы от кобальтово-бирюзового до кадмиево-охристых оттенков. Холодные оттенки синей краски в работах живописца имеют «неизмеримо внутреннюю важность и значение». «Чем глубже становится синее, тем больше зовёт оно человека к бесконечному, будит в нём голод к чистоте и, наконец, к сверхчувственному» (В. В. Кандинский). Всё сливается в беспредельное неумолимо-спокойное пространство ВЕЧНОСТИ. Олег Сизоненко не разбавляет пейзаж лишними подробностями своих собственных «незначительных» переживаний («Вайгач», «Карское море», «Коффердам. Карское море», «Летгей», «Суровый камень»). Благоговейно-почтительное созерцание переносит на холсты образы ИНОБЫТИЯ. Портретный ландшафт обобщается до фантастически-калейдоскопичного пространства, где отсутствует второстепенное: только цветоносная картина мира, пронизанная солнечным светом, оживлённая множеством радужных тонов и красок. Образы земной бесконечности неба, моря, гор уводят от реального. Красота рефлексов, сравнимых с драгоценными камнями, переливающимися на солнце каштаново-зеленоватым, багрово-фиолетовым, голубоватым, золотисто-желтоватым цветами. Реалистическая направленность творчества Веры Петровской объясняется академической школой. Художница берёт видимое с натуры и делает изображение («Фотографы», «Ритмы Заполярья»). В листах, пронизанных светом («Полярный круговорот», «Свидание на камнях»), — не внешний мир видимого ландшафта, стихии, а художественный облик мира внутреннего, невыразимого, воздушно волнующего душу. Плавные, чистые силуэты фигур в состоянии трепетного движения, пластически и образно вошли в скалистые пространства островного берега Вайгача. Пропуская белый цвет, разбрызганный, ложащийся пятнами-озёрами, через призму, художница заставляет зрителя взглянуть на девственный северный пейзаж, преобразованный снопом солнечных лучей на полотне, радужно-светло. Эмоционально-светоносные работы художницы («Вторжение света», «Белая насыпь», «Дыхание ветра») — художественный текст, изобразительная поэзия, музыкальное изображение. Внутренние поэтические мотивы художницы перешли в визуально-пластические решения. Поэтическое настроение пленэрной живописи чистыми средствами передала в своих работах Людмила Горюнкова («Это видят люди», «Это видят птицы», «Летгей Яхо»). Для художницы важен естественный пейзаж, перенесённый из реального мира («День открытия Олимпиады в Рио. Вайгач», «Спящая полярная станция», «Апофеоз», «Кара. Уральская гряда»). Живопись (акварельная, масляная) — не выдуманная, не воображаемая. Скрупулезное отношение к изображению скалистых структур, водных потоков (кристальный водопад, воды реки, озёр переливаются, журчат), флоры (стебельки, робко показывающие свои головки), фауны объединяет всё в единое целое. Художница Анастасия Разманова, углубляясь в арктическое пространство, преобразует пейзаж в сказочно-миражный, где реальный мир теряет свою кажимую ясность. Поэтическое начало, символическое видение растворены в её пейзажных композициях с особой, реверансной к началу XX века, силой («Карское море», «Священный олень», «Летгей»), где совершенно голые каменистые утёсы предстают бесконечной поэтической мелодией камня. Напряжённо-медитативная энергия художницы мыслится как сила, превышающая в своей выразительности содержательность. Музыка работ Дмитрия Прокушева где-то аскетична, где-то откровенно декоративна («Чайка байдарацкая», «Каньон», «Тундра», «Клюква. Берега»). Ритмические формы, оригинальные формальные построения в работе «Тундра» совершенны по передаче ощущений: винно-красная, болотно-зелёная тундра с голубыми (иконный «голубец»), зеркальными островками-озёрами с плавающими белильными кусочками облаков в них. Тундра повторяет то, что говорит небо, а небо устанавливает связь с земным, упираясь в линию, ограничивающую горизонт с силуэтами Байдарацкой КС. Ночной туман («Дом бабы Тани»), совершенно тихо укрывший остров, наполнил души всех какими-то разными чувствами и эмоциями. Память северного ландшафта, сохранённая в сакральных объектах, антропологическом типе, излучающая мощную энергию, произвела на участников двойственное впечатление: пугающе-опасное, спасительно-духовное. Юрий Лисовский и Сергей Разманов почувствовали суть Русского Севера, рассматривая его как территорию, где сохранены древние традиции, которые остаются и сохраняются на протяжении столетий. Архетипические мотивы и мифологические образы являются для Лисовского направляющим вектором в творческом поиске целостности и единства ЧЕЛОВЕКА и ПРИРОДЫ. Изобразительное исследование устройства иного мира, отличного от христианского, нашло своё воплощение в языческой графике художника-этнофутуриста («Красный олень», «Охранная собака Варнека», «Окаменевший герой»). Ненцы чтут своих «хаев» и «сядэев» как и в былые времена. Угловатые, с неровными краями графические силуэты в работе Анастасии Юрьевой преломляются в рельефные формы двух камней-идолов острова Вайгач -«Вэсако» - Старик и «Ходако» - Старуха». Объемы (несколько сантиметров глубиной) превращены в плоскости. Луноподобный женский силуэт с фрагментами включения синего цвета (стеклянные «небесные вставки») в стилизованные волосы-небеса, развевающиеся на морском ветру, пронизаные «пейзажами»-миниатюрами в междупрядий. Работа выполнена из разборных металических конструкций, найденных и сваренных на Газо-компрессорной станции «Байдарацкая. Естственный цвет металла придал архаичное звучание образу. В конструировании реальности Сергей Разманов использует архаичные, бессознательные приёмы, знаки и символы северных культур. Возвращение назад в прошлое в художественных формах — это проекция в будущее. Материал для своих работ художник привёз с морских берегов («Вайгачская птица», «Заполярный ангел», «Деревянный олень»). Преобразованное водной стихией Карского, Баренцева морей, Ледовитого океана дерево стало соавтором художника. Когда-то сформированный подход к изображению эмоционально-чувственного восприятия в его объемных объектах нашёл особую выразительность, простоту, лёгкость, архаичность. В инсталляции «Без названия» Игоря Попова выражены скрытые метафизические смыслы. Особенность творческого высказывания художника — умение выйти за пределы себя, за границы данного мира, традиционных форм. «Мы были на острове два дня. На Вайгаче очень много капищ, и с этих мест запрещается что-либо забирать, уносить с собой… Это напряжённое настроение — древние духи, запреты, священные места — вылилось в такие странные игрушки, которые я называю оберегами, тотемами. Я их собрал из того, что море «само отдавало»: водоросли, челюсти и клешни крабов и т.д. Сначала шил игрушки, потом создавал образ», — так комментирует Игорь свои ощущения от посещения острова. Игорь Попов опредметил свои взрослые фантазийные миры, в которые он погрузился, наделив игрушечные образы внутренней силой, тайной. Архаичное воображение, проектное мышление художника создало новые формы через переосмысление материала, который ему подарила природа. Модерность игрушечной инсталляции «Без названия» из восьми планшетов-образов — в мирах, которые Игорь Попов проектирует, восхищаясь дарами морской и океанской стихий, выбеленными до мраморного блеска. «Игрушки» воплощают собой то, из чего созданы — водоросли, выбеленные коряги, костяные останки морских обитателей — с основой материального материкового мира человека (сшиты из лоскутов синей футболки художника). Инсталляция — попытка автора почувствовать, воплотить свои эмоции и выразить модернистское миропонимание в адекватных формах эстетики постмодерна. В фотоинсталляции «Бесконечные пейзажи» Юрий Молодковец открыл новый свет, оттенки, воздушную среду первозданного арктического Севера, беспредельный мир девственной природы Арктики. Музейный взгляд, дар созерцания, художественное осмысление созданного природой помогли художнику прикоснуться к величественно-панорамной КАРТИНЕ МИРА, в которой человек может обозначиться, прилетев и улетев на «взлётно-бумажном» самолётике. Полярный ландшафт единого прекрасного мироздания симфонических картин останется в ХРАНИЛИЩЕ ВЕЧНОСТИ. Проект можно было бы назвать «Уединение. Арктика всегда»1. «Там, в Заполярье, пейзажи действительно бесконечны. Единственное, чем их можно ограничить, — это рамка видоискателя… Для меня это время удивительного состояния, бесконечное рассматривание и поиск композиционных решений в сочетании неба, облаков, гор, тундры, воды и теней, которые ежесекундно предлагает природа… Эти пейзажи убеждают меня, что человек здесь не нужен, его эпизодическое, фрагментарное присутствие и есть идеальный баланс взаимодействия с природой. И ещё, после нашего исчезновения из этих бесконечных пейзажей ничего не должно остаться, даже фантика», — написал в комментарии к своей инсталляции Юрий Молодковец. Фотополотна стали гармоничным сочетанием взаимодействия земной реальности, запредельного северного пространства и идеальной КРАСОТЫ с абсолютом простоты этического, эстетического, духовного. Фотографы Марина Сивакова («Этнография», «Дневник», селфи-зона «Моржи»), Ольга Филиппова («Фотоэтюды»), Надежда Кожевникова («Фотосерия»), Юрий Лисовский («Художественная миссия»), взаимодействуя с иконографией пространства, расставили собственные индивидуальные акценты в поиске образа Севера, его метафизической сущности через пейзаж, людей, обитателей. Однако наиболее устойчивыми пространственными воплощениями образа ТЕРРИТОРИИ стали для фотографов необъятные просторы. Они визуализировали не только реальный пейзаж, но, в некоторых случаях, метафизическое представление, ностальгическую тягу к творческой сущности времени (Юрий Молодковец, Игорь Попов). Серии работ с чертами индивидуального представления о природе, созданные во время пленэра, с мотивами гор, моря, тундры составили единое гармоничное художественное целое. Выполненные в разное время суток полотна поэтически-эмоционально взаимодействуют друг с другом. Живописцы, графики, фотографы открыли для себя новый свет, оттенки, воздушную среду первозданного арктического Севера, приобщились к арктической тайне, синтезировав прожитые впечатления, внутреннее зрение в цельное изобразительное произведение — творческий путь, ПУТЕШЕСТВИЕ-ПАЛОМНИЧЕСТВО. На краю неба и земли понимаешь, что в мире «всё имманентно всему», всё связано тысячами нитей. Прикоснуться и быть допущенными можно лишь через чувственную, интеллектуальную интуицию. Мистическим образом это произошло со всеми участниками. Мечты сбываются. СПАСИБО! Ольга Орлова 1«Эрмитаж. Уединение» — авторский фотопроект Юрия Алексеевича Молодковца. 2006 г. Государственный Эрмитаж. --------------- ------------------------------------------------------------ --------------- ------------------------------------------------------------